Сегодня умер Маркес.
И многие делятся историями про его книги в их жизни. Для кого-то Маркес начался со "Ста лет" и "Полковника". А у меня — нет.

***
Вечер. Мне шестнадцать, я сижу в районной библиотеке и пытаю уставшую пыльную женщину в мятой кофте дать мне прочитать что-нибудь про близнецов. Мне интересен феномен. Районная библиотека совсем не то место, где можно найти эту информацию, но она рядом с домом. А дома мамины друзья играют в преферанс.
И я получаю затертый журнал, где есть одна повесть и пара рассказов Маркеса. До закрытия я успела прочесть "Другую сторону смерти", а также попавшую в душу и проникшую под кожу историю "Старый человек с огромными крыльями".
Утом у метро я привычно застываю у развала где торгуют б/у книжками и, видя знакомую фамилию, беру в руки "Любовь во время чумы".
Я ее купила, потому что описание чем-то напомнило мне "Шоколад на крутом кипятке", который меня очень впечатлил месяцем раньше. В книге лежала бумажка – чьё-то фото: Херсонес, колонны, женщина и мужчина с оторваной головой.
Был мерзкий дождливый октябрь, и я прогуливала учебу. Садилась на Университете в трамвай и ехала до Чистых прудов. Спала, смотрела в окно и читала. От конечной я неторопливо шла до Исторички, шлепая по лужам. У меня тогда были бордовые резиновые сапоги, и мне нравилось как они сочетаются по цвету с асфальтом, отражением неба в лужах и клетчатым зонтиком. У меня было разбито сердце и всё было как небо в октябре.
Также, покачиваясь в в 39-м трамвае, я прочитала "Сто лет одиночества" и "Полковника".
А потом на волне интереса к южноамериканским писателям я взяла в библиотеке "Педро Парамо", но это уже совсем другая история...

С тех пор многие мексиканские авторы у меня прочно ассоциируются с запахом мокрого асфальта и желтыми кленовыми листьями, которые я использовала в книгах вместо закладки.